Прошу строго не судить и тем более не обижаться в религиозных чувствах. Это первая редакция, я несколько лет хотела написать эту новеллу, но она никак не сформировывалась в голове. А сейчас - получилось. Может, я буду ее еще переписывать и менять немного, но сейчас вы будете моими первыми читателями. (И если в будущем понадобится - подтвердите мое авторство [Изображение (для гостей просмотр недоступен)] )
Костер. На площади горел костер. Рыжие языки пламени взлетали вверх и рассыпались крохотными искрами. Серая толпа жадно смотрела в самое сердце огненной бури – на привязанную к столбу девушку. Она стояла прямо и не пыталась противиться настигшей ее судьбе. Ее голубые глаза отражали бесконечность неба, а слезинки высыхали, не успевая стечь по щекам. - Что тут происходит? – поинтересовался явно неместный монах у какого-то обывателя. - Да ведьму жжем, святой отец. Житья от них совсем не стало, видно бог отвернулся от нас, видно прогневали мы его. Эта еще и лечила, мертвых поднимала, а откуда у нее такая сила? От Лукавого, откуда же еще, - ответил тот. – Она и не отрицала своих преступлений, и про слепую нищенку, которая прозрела, и про котят утопших, которых оживила, и про кузнецову дочь, да про свои речи бредовые и ересь. - Вот она, провинция, - усмехнулся монах, поворачиваясь к своему спутнику, застывшему, как увидевший привидение. – Поймали какую-то дурочку и навешали на нее всех собак. Так зачем ты меня сюда позвал? Опять видение? Мы уже были тут много лет назад, не пора ли признать свою ошибку? - Никакой ошибки, - твердо сказал второй монах, постарше. – Все сходилось в одном. Тысячелетие было на исходе, мое видение можно было истолковать только так – все указывало на ту ночь и этот городок. - Да, мы бросили все дела, мы поспешили сюда, чтобы первыми приветствовать Спасителя, - махнул рукой первый монах. – Но ведь мы никого не нашли! Он НЕ РОДИЛСЯ. И ты сам признал это. - Да, признал. Только недавно я получил письмо от трактирщика, у которого мы останавливались. Да, в ту ночь не родился мальчик. Но в ту ночь родилась девочка. - Девочка? – презрительно переспросил первый монах. – Какая глу… И он застыл. И повернул голову к пылающему костру. «… лечила, мертвых поднимала…» - замелькали у него перед глазами словами горожанина. А Она – Она встретила его взгляд и улыбнулась кротко, несмотря на то, что огонь уже начал пожирать ее тело.
На площади горел костер. А со всех концов сквозь толпу пробирались звери. Собаки, кошки. Волки и лисы. Лошади и коровы. На крыши окрестных домов садились птицы – от мелких воробышков до величавых лебедей. И люди расступались, пропуская их, ничего не понимая, но пропуская этих непрошенных гостей. А те просто садились около костра и молчали. Словно прощаясь с кем-то очень важным для себя. На площади догорал костер.
|